ЦЕРКОВЬ
САЕНТОЛОГИИ

Научным изучением религий на Западе занялись на заре XIX века благодаря истории мысли, обязанной своим становлением философам эпохи Просвещения в Европе XVIII века. Когда до научных кругов Европы дошла собранная исследователями и миссионерами новая информация о древних религиозных традициях (в частности, о философских учениях Индии и Дальнего Востока), возникла необходимость пересмотреть и переоценить само понятие «религия».

Это понятие, на тот момент означавшее только Христианство и Иудаизм — и иногда Ислам, — стало распространяться на такие восточные религиозно-философские учения, как Индуизм, Буддизм, Конфуцианство, Даосизм, Синтоизм, Зороастризм и т. д. Новая научная дисциплина, получившая название «история религии» или «сравнительное религиоведение», стала общей и предусматривала сравнительный подход.

Феноменология религии, как одно из её основных направлений, выявила такое разнообразие религий, что учёным-религиоведам сложно было сформулировать краткое определение, которое при этом охватывало бы неотъемлемые элементы религиозности как таковой и распространялось бы на любую религию мира, будь то в письменном или дописьменном обществе. Одна из множества попыток дать определение религии основывалась на понятиях «Бога» или «божественного» в качестве критерия, пока учёные не обнаружили, что Буддизм, одна из так называемых мировых религий — по крайней мере теоретически, — старался подчеркнуть свой особый статус «нетеистической» религии.

Узкое понятие религии, часто навязываемое скорее государственными чиновниками, чем религиоведами, в современном мире нуждается в пересмотре. Слово «религия», встречающееся в той или иной форме в большинстве европейских, то есть германских, романских и славянских языков, происходит от латинского слова religio. Это понятие, в частности, включает в себя идею зависимости от чего-то «божественного». Принцип cuius regio eius religio (лат. «чья страна, того и религия»), соответственно, означал, что с XVI века в Европе периода Постреформации император или герцог имел право определять, во что верить и как себя вести его соотечественникам. Проблема существования божественных или социальных «связей» такого рода, однако, характерна в основном для Запада, и по сути во многих культурах мира эта идея как таковая полностью отсутствует.

Так что подобные принятые на Западе определения понятия «религия» могут применяться к восточным религиозно-философским традициям, только если последние будут насильственно втиснуты в рамки этих определений. Высказывалась даже идея, что три основных китайских учения — Даосизм, Конфуцианство и Буддизм — вообще не религии в западном понимании этого слова, а скорее «три Дао», или «пути» к одной точке назначения, что является принципом гармонии инь и ян.

Иными словами, на свете много культур, которые выглядят очень религиозными, несмотря на то, что они обходятся в своих языках без связанных с religio понятий. Это особенно относится к северным культурам Старого и Нового света, в которых мы проводили полевые исследования: люди проводят ритуалы анимизма и шаманства, не называя их религией. В качестве типичного примера такого подхода можно привести слова нанайской шаманки из Приамурского региона на юго-востоке Сибири, с которой мы беседовали в 1994 году: «Христианство — это русское. У нас только шаманы».

Ещё одна актуальная проблема касается роли многих современных функциональных альтернатив религии. Недавняя мировая история показывает, что попытки, скажем, коммунизма, марксизма и маоизма создать «нерелигиозное» государство и общество оказались безуспешными. Духовные вопросы человеческому сознанию явно интересны больше, чем считалось в этих и других материалистических и антропоцентрических идеологиях, возникавших как в прошлом, так и в этом веке.